Самобытные музыкальные явления часто формируются в маленьких далеких от Москвы и Питера городах. Изолированность, размеренный, иногда слишком медленный ход жизни и глубокий культурный бэкграунд помогают создать что-то уникальное. Есть и известные примеры, типа сибирского панк-рока, и более андеграундные штуки: например, снова панк-рок, но уже в Якутии.

У Нальчика, столицы Кабардино-Балкарии, были и есть все шансы создать свой андеграунд или даже заметное музыкальное явление: в местных сообществах все еще сильна традиционная культура (черкесская, балкарская и даже казачья), а в 80-х, 90-х и нулевых в городе вспыхивали и затухали то гитарная музыка, то злой и мрачный рэп.

Однако все волны и возрождения стремительно утихают, оставляя Нальчик городом с большим потенциалом и зачатками сцены и индустрии.

Так, к 2020 году в городе есть музыканты разных стилей и форматов, но практически нет постоянных групп и фестивалей с историей.

Мы решили рассказать о нескольких активных единицах нальчикского андеграунда: академическом композиторе старой школы, рокерах, диджее, фолк-группе, лейбле и даже об онлайн-радио. Фотографии были сделаны в Нальчике и других местах Кабардино-Балкарии.

Автор фотографий — Митя Лялин, для которого этот проект стал первым погружением в нальчикские реалии. Текст написал Булат Халилов — нальчанин, соавтор этнографического лейбла Ored Recordings.

Так мы совместили внешний взгляд и внутреннее восприятие.

пост-традиционная музыкальная группа

Jrpjej («джэрпэджэж» — «эхо» на кабардинском) — главный резидент Ored Recordings. Группа совмещает этнографический опыт и музыкальный традиционализм с экспериментальным подходом. Репертуар группы — обрядовые, исторические и эпические песни черкесов. Часть материала музыканты берут из аудиоархивов прошлого, а некоторые песни и мелодии находят в фольклорных экспедициях. И если поначалу у Jrpjej получалось лишь реконструировать старинные песни, то сегодня их звучание можно назвать авторским взглядом в рамках черкесской традиции. Чтобы откреститься от сомнительного ярлыка world music, Jrpjej называют свой стиль «пост-традиционной музыкой». Это значит, что проект не пытается поженить музыку предков с современными жанрами, а лишь ищет собственное звучание в родной культуре.

Парадоксально, но работая с фольклором, Jrpjej стали одной из самых прогрессивных групп Нальчика. Они выступали на знаковых фестивалях типа Биеннале современного искусства Северного Кавказа или на фестивале изобретательной музыки Fields в московском «Мутаборе». Из-за карантина у Jrpjej отменился летний тур, который включал в себя ереванский Urvakan, московскую «Боль» и серию концертов на инди-фестивалях в Нидерландах.

Недавно Jrpjej выпустили дебютный альбом Qorror.

онлайн радио

Bjami («бжьамий» — сигнальный рог или флейта) — проект Башира Хацука, музыканта и участника многих нальчикских групп. Самые яркие из них — упомянутый Jrpjej, где Башир остался на правах сессионщика, и дуэт Bzu, в котором Хацук с Астемиром Маршенкуловым играли смесь неоклассики и пост-рока.

До этого Башир долгое время работал на черкесских свадьбах — подбирал плейлисты и следил за музыкальным оформлением. Позже он устроился на местное государственное радио в кабардинской редакции. Там он тоже следил за музыкальным оформлением, балансируя между радио-архивами и турбофолком.

Онлайн-радио Bjami объединило эти два полярных интереса в жизни Башира: рафинированную местную эстраду и экспериментальную музыку. Примерно так и строится сетка интернет радио: здесь можно услышать свадебные хиты, музыку профессиональных композиторов КБР, этнографические записи и первые попытки черкесского world music.

советский композитор

Джабраил Хаупа — самый неочевидный герой проекта. Классик черкесской академической музыки и поэт преклонного возраста как-то не слишком подходит под определение «андеграундный музыкант». Но, учитывая условность и призрачность нальчикской музыкальной среды, Джабраила можно назвать важной фигурой для местного подполья. Идейно Хаупа продолжает эстетику Михаила Балакирева, Трувора Шейблера, Александра Масолова и других академических авангардистов, переносивших мелодику фольклора в классическую музыку.

Джабраил Хаупа — внук Бекмурзы Пачева, сказителя и одного из пионеров черкесской литературы. Многие другие потомки композитора тоже были тесно связаны с родной музыкальной традицией. В советское время Джабраил укрепил связь с корневой музыкой этнографическими экспедициями.

Но если для молодых Jrpjej традиция — это поле, в котором создается оригинальный саунд, то для Хаупы родной фольклор — скорее исходник для создания возвышенной симфонической музыки. Наверное, это характерные черты разных эпох и поколений.

Сегодня Хаупа скептически смотрит на музыкальную среду Нальчика — в интервью и частных разговорах он говорит о регрессе и засильи дешевой попсы. При этом надежду на будущее академической музыки своего народа Джабраил видит в своем ученике — Мурате Кабардокове.

диджей и виниловый диггер

Стандартный нальчикский диджей — стереотипный клон Tiesto или Пола Ван Дайка с поправкой на провинциальность и псевдо-VIP. В городе нет клубов, поэтому дискжокеи вышли из школьных вечеринок, кальянных баров и небольших кафе. Анонимный диджей RK — редкое исключение. Во-первых, он много лет собирает винил с авангардной, ретрофутуристической и странной музыкой. RK как этнограф или археолог исследует дебри bandcamp'a или дискогса в поисках раритетов или новинок от знаковых лейблов. Виниловая коллекция ложится в основу разнообразных миксов и кураторских плейлистов: индустриальное техно, фанк, джангл и другие малопопулярные в Нальчике жанры формируют почерк RK. По уровню техники и вкуса RK гораздо ближе к московским или тбилисским диджеям, с которыми поддерживает связь. Хотя при этом именно Нальчик он видит родиной.

кинематографический IDM

Jash Teua («жэщтеуэ» — фольклорное название для сонного паралича у черкесов) — электронный проект Залима Бекулова. За плечами молодого музыканта диплом местного института искусств, работа в хоре и участие в черкесском электро-фолк проекте Hagauj. Параллельно Бекулов интересовался академическим авангардом и электроникой в диапазоне от Тома Йорка до Bonobo. В сольном проекте ему, кажется, удалось объединить все эти три увлечения. Доминирует тут все-таки влияние электронных артистов, но псевдофольклорные партии и вокальные хоралы время от времени появляются посреди электронных пассажей и ломаных ритмов. Дебютный альбом Jash Teua Amentia в 2019 году издал словацкий лейбл Aliens Production, где обычно выходит разная мрачная электроника.

Символично, что старший брат Залима Заур раньше делал похожую по духу музыку под псевдонимом Zaurio. Можно предположить, что мы имеем дело с микро-традицией IDM в Кабардино-Балкарии.

от дэткора до альтернативного рока

Awake For Life — группа, у которой было две инкарнации. В 2012-15 годах ребята играли самую тяжелую для Нальчика музыку — быстрый и агрессивный дэткор. В их прочтении жанра не было ничего новаторского, но сценическая харизма и добротная каноничность вывела Awake For Life в лидеры не очень многочисленной хардкор и метал-сцены Кавказа. Нальчане ездили в тур по югу России и выступали вместе со знаковыми дэткор-группами: например, с американцами Suffokate в Ростове-на-Дону. В 2016-м году Awake For Life распадается или уходит в спячку по бытовым причинам.

В 2020 году бывшие дэткорщики объявляются с новым составом и синглами. По словам барабанщика AFL Амара Абазова, музыкантам надоело играть энергичный, но слишком простой тяжеляк и захотелось музыки поэкспериментальнее. На новый материал больше влияли трип-хоп, пост-блэк и пост-рок. Правда, пока новые песни больше напоминают классический альтернативный рок из нулевых: Lacuna Coil или даже Evanessense. Особенно такие сравнения вызывает женский вокал, пришедший на смену скримингу и гроулу.

Awake For Life — немного грустный, но многообещающий проект, добившийся когда-то успеха и вернувшийся к исходной точке. Сегодня после очередных перестановок в составе AFL осталось три человека — вокалистка, гитарист и ударник.

нальчикская панк-этнография

Изначально мы с Тимуром Кодзоковым хотели продвигать в городе блэк-метал, индастриал или другую радикальную музыку. Но максимально самобытным, экспериментальным и неконъюнктурным материалом как в Кабардино-Балкарии, так и на всем Северном Кавказе оказалась традиционная музыка. С подачи знатока черкесской музыки Замудина Гучева и авангардного документалиста Винсента Муна, мы начали ездить в экспедиции по Кавказу в поисках традиционной и локальной музыки. Изначально лейбл просто переносил штампы экспериментальной музыки на фольклор: ориентир был на наиболее архаичные пласты народной культуры, которые структурно напоминали нам любимые современные жанры. Но после нескольких экспедиций Ored Recordings научились не искать знакомые паттерны в традиционной музыке, а исследовать новый неизвестный материал.

За шесть лет существования Ored Recordings не стал коммерчески успешным лейблом, но в плане продвижения традиционной музыки достиг успехов. Резиденты издательства выступают на главных инди-фестах России: «Архстояние», Fields, «Боль», Moscow Music Week. О лейбле пишут «Афиша», The Village, Arzamas, «Такие дела» и даже западные медиа, типа британских Wire и Quietus.

В 2020 году у Ored Recordings из-за пандемии отменилось первое европейское турне.

При этом у нальчикского этнографического лейбла есть один большой и странный минус — он почти неизвестен в родном городе.

Музыканты нашего проекта — это далеко не всё, что звучит в Нальчике. В городе есть хип-хоп, несколько окологранжевых коллективов, множество кавер-групп и вполне успешная попса, клепающая как дешевые песенки, так и дорогие вирусные хиты (вспомним хотя бы «На дискотеку в соседнее село»). Здесь мы рассмотрели самые разные, а главное — активные на сегодня проекты и людей.

И такое разнообразие жанров — от пост-фолка до IDM — создает иллюзию бурлящей культурной жизни. Но за редким исключением, все это разрозненные одиночки в ожидании подходящего момента, и не всегда справляющиеся с первыми намеками на успех. В городе нет площадок, а до недавнего времени не было нишевых фестивалей, где музыкант смог бы опробовать материал.

Так Нальчик десятилетиями остается подающим надежды новичком. Хотя оптимизм внушает то, что каждый новый виток этих маленьких ревайвалов кажется чуть лучше предыдущих.

Наша платформа, как и многие подобные инициативы, появляющиеся в это время, — антикризисная мера. Лишившись возможности взаимодействия с физическим пространством, мы создаем новое поле для работы вместе со студентами — лабораторию, внутри которой будем экспериментировать с подачей разного типа материалов, объединять форматы и людей, смотреть, что из этого может (или не может) получиться. Начиная с самых базовых подходов, — создания выставок-лендингов, построенных на статичных изображениях и видео уже существующих проектов, — мы постепенно хотим перейти к более сложным задачам и способам коммуникации со зрителем.

Школа дизайна НИУ ВШЭ — уникальная среда для подобного исследования. Под одной крышей здесь учатся и работают профессионалы всех возможных областей культуры и визуального производства. Создание любого качественного проекта требует многих проб, ошибок и огромного количества времени. Нам не нужно красить стены, но нам придется решить множество других технических и концептуальных вопросов, связанных с работой в диджитале и с поиском новых форм взаимодействия друг с другом и со зрителем. Поэтому мы решили заняться этим не только сообща, но и у всех на глазах. Мир окончательно перестал казаться герметичной средой, никто пока не понимает, как правильно в нем продолжать жить и делать искусство. Без зрителя, без стороннего взгляда эта задача решена быть не может.