Несоответствия экстравагантны. Они притягивают наше внимание. Иногда возмущают. Лучше всего, если они заставляют нас задуматься, о том, какие именно правила нарушены. Проявляя порядок вещей, который мы привыкли считать нормой, несоответствие дает возможность посмотреть на привычные ситуации свежим взглядом. Переоценить то, что мы давно не подвергали рефлексии. Несоответствие — катализатор критического взгляда на действительность. Если мы перестанем цепляться за общие догматы, раскрепостим свой взгляд, то станем свободнее. Нам не нужна «кастрация воображения», мы можем иметь собственное мнение, отличное от мнений других. Не соответствовать ожиданиям, правилам, стилям — наше право. Борьба за него бесконечна. Все, что когда-то было андеграундным однажды оказывается частью массовой культуры, а затем снова перестает быть широко востребованным. Общество развивается через серию больших и маленьких бунтов во время которых устанавливаются новые нормы, бороться с которыми приходится уже следующим поколениям.

Проект исследует и развивает тему кэмпа через одежду, графический и моушн дизайн. Кэмп (англ. camp) — специфический изощренный эстетический вкус и лежащая в его основе специально культивируемая чувствительность. Трактовка этого термина манерна, как и его суть. Кэмп любит все преувеличенное, театральное, экстравагантное. Кэмп сочетает пародию и стилизацию, двуличность и иронию. Несоответствия также двуличны. С одной стороны, они подразумевают некое понятие нормы, с другой ее мгновенное нарушение. Норма это искусственное понятие, сложный социальный конструкт многих консервативных мнений. Кэмп является одним из самых действенных инструментов для их дестабилизации так как не он претендует на серьезность и догматичность, он может обернуться шуткой, его природа старательно ускользает от однозначной оценки. Кэмп освобождает, он не требует, не третирует, он позволят быть.

Проект состоит из 6 частей, 3 из которых уже снято. В пяти частях рассматриваются различные отклонения от «нормы». В шестой все условно «правильно». Это апофеоз кэмпа, но он близок общепринятому понятию прекрасного.

Пожалуй, Святого Себастьяна можно назвать супер-звездой католической церкви, его образ является одним из самых тиражируемых и узнаваемых. Начиная с V века художники постоянно изображают его. В истории искусств он прошел путь от мужественного зрелого мужчины до молодого атлетичного юноши испещренного стрелами. В ХХ веке святой становится гей-иконой, что привело к появлению многих более раздетых и откровенно сексуальных Себастьянов. К его образу обращаются многие современные художники и режиссеры. Интересно, что он считается заступником от чумы и гей-символом одновременно. Кто-то может счесть это противоречивым, кто-то естественным. Может ли это считаться парадоксальным? Независимо от ответа на этот вопрос, сам факт существования этой ситуации представляется абсолютно кэмповым в своей сути.

Видео построено на стилизации и анохронизмах. Это подчеркивает условность происходящего в кадре. Отрывок обыгрывает и миф о святом и интерпретирует его через работы кинорежиссеров Дерека Джармена и Вернера Шретера. Эротическая любовь здесь проскальзывает, главный же акцент на эмпирической страсти творца к творению.

Райнер Вернер Фассбиндер любил одеваться в смокинг ради будничных событий и приходить в повседневной одежде на званый ужин. В этом жесте сочетаются и пренебрежение условностями и предписаниями, и бунт, и обличение несостоятельности некоторых социальных институтов. Часто люди сами сковывают себя рамками приличий, чужих правил, ждут от себя слишком многого, одновременно опасаясь строгости общественного суда.

Видео «Kitsch Parade» — это пространство симметрично нарушенных условностей. Вечернее платье сшито из постельного ситца в тривиальный цветок, вафельная ткань для кухонных полотенец становится основой для брючного костюма. Атласный брючный костюм при этом служит полотенцем, а в вискозно-парчовом платье модель лежит на матрасе. Парадность и повседневность смешаны здесь до полного растворения одного в другом. Рутина превращается в ритуал, праздник обесценен. Исчезают и правила поведения и лишние ожидания соответствия случая и формального вида.

Отношение к привычным занятиям строго определено нашим повседневным опытом. Красивое — красиво, скучное — не заслуживает внимания. В этом видео максимально эстетизируется одно из самых будничных и скучных занятий — уборка. Главная героиня не просто наводит порядок, она становится дивой, каждый момент, который она переживает наполнен значительностью, драмой и пылью. Ради уборки она меняет праздничные наряды, каждое ее движение символично и наверняка встречается в каком-нибудь старом кино. Процесс здесь становится важнее результата — героиня постоянно делает перерывы на самолюбование, лимонад с пирожным, пространные размышления. На двери туалета висит украшенный портрет Фассбиндера, в розовом шкафчике с банками на кухне располагается Шретер с красными розами. Это дань почтения двум любимым режиссерам автора.

Наша платформа, как и многие подобные инициативы, появляющиеся в это время, — антикризисная мера. Лишившись возможности взаимодействия с физическим пространством, мы создаем новое поле для работы вместе со студентами — лабораторию, внутри которой будем экспериментировать с подачей разного типа материалов, объединять форматы и людей, смотреть, что из этого может (или не может) получиться. Начиная с самых базовых подходов, — создания выставок-лендингов, построенных на статичных изображениях и видео уже существующих проектов, — мы постепенно хотим перейти к более сложным задачам и способам коммуникации со зрителем.

Школа дизайна НИУ ВШЭ — уникальная среда для подобного исследования. Под одной крышей здесь учатся и работают профессионалы всех возможных областей культуры и визуального производства. Создание любого качественного проекта требует многих проб, ошибок и огромного количества времени. Нам не нужно красить стены, но нам придется решить множество других технических и концептуальных вопросов, связанных с работой в диджитале и с поиском новых форм взаимодействия друг с другом и со зрителем. Поэтому мы решили заняться этим не только сообща, но и у всех на глазах. Мир окончательно перестал казаться герметичной средой, никто пока не понимает, как правильно в нем продолжать жить и делать искусство. Без зрителя, без стороннего взгляда эта задача решена быть не может.